О битве за белград. От теночтитлана до гоа, от белграда до адена Болгария вступает в войну

Середина XV века, была неудачной для Европы. Армии Османской Империи рвались на Северо-Восток, что бы поднять зелёное знамя Пророка над всеми Европейскими столицами. Славянский Белград, был тогда пограничной крепостью Венгерского королевства и являлся для турок ключом к Венгерским землям.

Султан Мехмед II со стошестидесяти-тысячным войском, тремястами пушками и флотом из двухсот вымпелов, не сомневался в своей победе. Это были отборные и испытанные в боях войска. Регент Венгерской короны, генерал Янош Хуньяди, имел не в пример меньше сил. Сам он собирал войска по всей Венгрии, не чураясь и европейских наемников. Несколько тысяч косинеров привел к нему монах-франсиканец Иоанн Капистрана, объявивший крестовый поход против османов. Под этим лозунгом стали подтягиваться городские и крестьянские дружины, отряды венгерских князей. Но основные силы турок в количестве 60 000 человек уже подошли к Белградской крепости, а там под командованием капитана Михая Силадьи и Ласло Хуньяди (сына регента), было всего 7000 солдат. Турки начали осаду 4 июля 1456 года, а 14 июля Хуньяди во главе дунайской флотилии, внезапным ударом прорвал морскую блокаду Белграда, потопив при этом три турецких судна и захватив две дюжины. В крепость были доставлены подкрепления (порядка 10 - 12 тысяч солдат) и припасы. В район крепости так же подтянулись крестьянские отряды Капистрана, но турки не принимали их в серьез, а зря.

А осада продолжалась, турки пользуясь абсолютным преимуществом в артиллерии проломили к 21 июля внешнюю стену и ворвались в город. Но Хуньяди применил военную хитрость. На внешней крепостной стене было сосредоточено много горючих материалов и по сигналу из внутреннего города, прорвавшихся янычар окружила с тыла огненная стена а из замка пошли в атаку венгерские витязи. Турки понесли тяжелые потери и отступили.

Когда во время этого боя. на одном из бастионов туркам удалось установить своё знамя, сербский доброволец Титус Дугович, перерубил его древко саблей и бросился сжимая в руках вражеский стяг, вниз со стены. Его детям было пожаловано потомственное дворянство.

Турецкие войска были расстроены и отступили в свой лагерь. Венгры заняли оборону по внешней городской стене. Капитан Силадьи опасаясь ловушки со стороны турок, по прежнему имевших численное преимущество, запретил делать вылазки в сторону турецкого лагеря, но сработал человеческий фактор. Поле боя между крепостью и лагерем было усеяно телами убитых турок, а все венгры и сербы знали, что янычары и сипахи, носят награбленное золото с собой, да и трофейное оружие не было лишним. Все больше и больше венгров выходили за стены крепости и постепенно они стали приближаться к турецкому лагерю. Султан Мехмед решил что это наступление и бросил против венгров несколько полков сипахов, закипела схватка. Капистран решив что турки наступают в серьез, нанес удар силами двух тысяч косинеров в тыл турецкой армии, вдоль реки Савы. Хуньяди воспользовавшись моментом бросил свои войска на турецкие батареи и захватил их. Султан лично повел в бой свою янычарскую гвардию, но был ранен. И турки снова бежали, но на этот раз в серьез. Утром венгры обнаружили пустой турецкий лагерь. Данные по количеству войск и потерь сторон, очень разнятся в зависимости от источников. Количество турецких войск определяется в 100 - 160 тысяч человек (при потерях от 60 до 80 тысяч), количество венгерско-сербских солдат в зоне боев указывается - 40 - 50 тысяч (при общих потерях от 6 до 10 тысяч человек)

Были и еще турецкие вторжения в Европу, но Белградская крепость стояла до 1521 года. А в 1529 и 1683 году Османы штурмовали Вену.

Но уже блистал на горизонте век XVIII, век Екатерины Великой. И зарево Чесмы, блеск шпаги Суворова и залпы пушек Ушакова, поставили точку на турецкой экспансии.

Как честный Историк должен добавить, что был еще один случай удачного сикурса осажденной крепости, подобный Белградскому. Это грустный первый Нарвский поход Петра Великого. Там 12 000 солдат, при 12 пушках Карла Шведского, придя на помощь осажденной Нарве, разбили русскую армию герцога Круи в 37000 штыков и при полутора сотнях пушек. Безусловно обидно, но не зря ведь Петр сказал, что ученики выучатся и отблагодарят своих учителей. И что характерно отблагодарили... Под Полтавой... И вся Прибалтика (включая Ленинградскую область) с Нарвой вместе вошла в Российскую империю.

Спасибо что Горбачев из политкорректности Питер не отдал шведам.

26 числа месяца рамадан 927 года хиджры (29 августа 1521 г.) турецкие войска под командованием султана Сулеймана I после двухмесячной осады взяли Белград. Этот город был важнейшей крепостью Венгерского королевства и имел огромное стратегическое значение, поскольку он был вратами в Центральную Европу. Переход Белграда к туркам произвёл тяжелое впечатление на католический мир. Вскоре вся Европа осознала, что взятие Белграда – это лишь начало новых побед Османской империи, достигшей пика своего могущества при Сулеймане Великолепном.

После смерти своего отца Селима I осенью 1520 г. султаном стал его 26-летний сын Сулейман. Взойдя на престол, он принял решение продолжить борьбу против Габсубргской империи, частью которой являлась Венгрия. В это время там правил король Людовик II, при котором отношения с Османской империей обострились: на турецко-венгерской границе происходили всевозможные мятежи и стычки. Сулейман решил покончить с анархией на приграничных территориях и отправил к королю своего посла с требованием прекратить провокации и выплачивать джизью. Бароны, окружавшие молодого Людовика, не только отвергли переговоры с турками, но и убили посланника султана. Это послужило поводом для начала военных действий против венгров. В мае 1521 г. Сулейман лично вышел со своими войсками из Стамбула.

В начале похода румелийский беглербег Ахмед овладел укрепленной крепостью Шабац (7 июля 1521 г.), а великий визирь Пири взял г. Землин. В результате дорога на Белград была открыта. После отчаянной обороны гарнизон города, выдержавший более двадцати атак, сдался. 28 августа был взят нижний город, а 29 августа после переговоров сдался весь Белград. Большую роль во взятии города сыграли саперы. Им удалось подорвать часть городской стены. Кроме того, крепость подвергалась мощному огню осадной артиллерии. После того, как образовалась брешь, в нее хлынула элита турецкого войска – янычары.

По условиям капитуляции мадьярский гарнизон был выслан в родную Венгрию. Что касается православных жителей Белграда, то примечательно, что во время осады они восстали против венгерского гарнизона, объяснив свои действия тем, что предпочитают жить “под владычеством мусульманина-турка, чем под властью католика-мадьяра”. В награду белградцам за их помощь и благосклонность Сулейман отдал мощи христианской святой Параскевы Сербской православному духовенству, а не уничтожил их. Часть жителей Белграда даже переселилась в окрестности Стамбула, где им было поручено снабжать столицу Османской империи водой. Этот факт отразился на топонимике – деревня, где жили сербы, называлась Белиград-махалла. Кроме того, много сербских матросов перешло на службу к султану, влившись в ряды военно-морских сил османского флота. Под властью турок Белград расцвел, ибо он стал обширным рынком между Европой и Азией. Кроме того, город превратился в крупную военную базу, откуда происходило вторжение в другие европейские страны.

Через пять лет после падения Белграда произошло сражение при Мохаче, в ходе которого султан Сулейман нанес сокрушительное поражение объединённому венгро-чешско-хорватскому войску. Победа была достигнута всего за два часа. Огромную роль в этом сыграли славяне-мусульмане из балканских владений Османской империи. Мохачская битва открыла перед турками широкие возможности для покорения всей Центральной Европы. Включив в свои владения самое сердце Европы – Среднедунайскую равнину – Османская империя превратила ее в плацдарм для дальнейшего распространения ислама и покорения новых территорий.

Многие знают о захвате турками Константинополя в 1453 году. Но вряд ли столь же многие смогут объяснить, почему триумфальное шествие османской армии после падения столицы Византии вдруг прекратилось. Ответ очень прост: турецкие силы постиг неожиданный и ужасающий разгром у стен Белграда в 1456 году, когда сам покоритель Константинополя позорно бежал с поля сражения, потеряв как свою армию, так и свою боевую славу. Именно про эту – малоизвестную сейчас, но имевшую огромное значение тогда – битву и будет наш рассказ. Битва эта началась 4/17 июля.

Господи Боже! Да настигнет рука Твоя всех врагов наших,
и десница Твоя да покарает всех ненавидящих Тебя!

Да будут они отброшены в жар пекла от лица Твоего,
ведь Господь наш в гневе Своем сметет их, и да поглотит их огонь!

Боже наш, плоды деяний их от земли истреби,
а семя их от сынов человеческих погуби!

Ибо возмыслили враги наши на Тебя злое,
но задумали они замыслы, которые да не исполнятся!
Ибо Ты обратишь их вспять, а стрелы их Ты направишь в лицо их!

Вознесися, Господи, в силе Твоей, мы же будем всем сердцем восславлять могущество Твое!

Слова молитвы воинов «армии освобождения Белграда» в 1456 году,
вариант перевода 20-го псалма из Псалтыри царя Давида

«Я устроил пир в столице ромеев, а скоро приду завтракать в Белград»

29 мая 1453 года пала столица Византии. В тот день турецкие войска султана Мехмеда II (1432–1481) взяли Константинополь, превратив на века древнюю православную столицу в исламский Стамбул. А на турецкий красный флаг с белым полумесяцем была добавлена сверкающая звезда – символ захваченной византийской столицы, присутствующий там и поныне…

Тогда всем казалось, что триумфальное шествие османов остановить нельзя. В 1448 году мусульманская армия одержала над балканскими христианами свою вторую победу на Косовом поле; в 1453 году пал Константинополь; в 1454 году турки окончательно завоевали почти всю Сербию и ряд территорий на Балканах.

Султан заявил: «Я приду завтракать в Белград, обедать буду в Будапеште, а поужинаю в Вене!..»

Падение Константинополя и гибель Византии повергли в ужас восточно-европейских правителей. Надменный османский султан заявил в 1455 году послам Сербии, Венгрии, Австрии и Италии: «Передайте своим правителям, что вчера я устроил пир в столице румийцев. Скоро я приду завтракать в Белград, обедать буду в Будапеште, а поужинаю в Вене!.. Я могу указать единственную дорогу к спасению для ваших государей: становитесь мусульманами и моими данниками – и только так избегните приуготованной вам погибели!»

Война была объявлена. Огромная и победоносная армия исламистов, словно гигантский хищный зверь, устроивший логово на руинах Константинополя, стала готовиться к очередному броску.

Тогда, пять веков назад, как обычно разобщенная и не имеющая достаточных сил для отпора, Юго-Восточная Европа оказалась перед лицом очередного вторжения многочисленных исламских войск. Поскольку султанский план агрессивной войны на первом этапе, перед вторжением в Центральную Европу, предусматривал завоевание последних сербских территорий, то турецкие силы, выступив из Адрианополя (Эдирне), 1 июля 1456 года подошли к Белграду. Многочисленные орудия, до этого крушившие стены Константинополя, были выведены на позиции, и 4 июля начался обстрел крепости. Всего турками было задействовано 20 осадных орудий больших калибров, 7 больших осадных мортир, а также масса более мелких пушек числом более 200. Ни одна крепость в Европе или в Азии до этого не была в состоянии выдержать огонь огромного осадного парка османов.

Надо сказать, что за несколько лет, предшествовавших битве, небольшой Белградский замок превратился в мощную крепость. Внешнее кольцо обороны составляли каменные одиночные стены «нижнего города» с речным портом; вторую линию защиты составляли двойные стены «верхнего города», а «внутренний замок» представлял собой третий и последний рубеж обороны.

Но османские воины были «знатные градоимцы», и город, осажденный огромной армией с лучшей в то время по количеству и качеству артиллерией, без внешней помощи был всё равно обречен.

«Божия рать освобождения Сербии» против «армии воинов Аллаха, твердо вставших на путь газавата»

Итак, по многим причинам формирование «армии освобождения Сербии» всё откладывалось и откладывалось. В Европе, как обычно, шли только постоянные разговоры о необходимости единства, но взаимные экономические дрязги главенствовали в политике. Даже в самом Венгерском королевстве часть феодалов выступала против похода с целью деблокады Белграда, считая, что столица Сербии и так обречена, что католики не должны помогать православным «схизматикам» и что венграм необходимо сохранить силы для обороны своих главных крепостей.

Поэтому вместо консолидированного отпора больших коалиционных европейско-христианских сил на стенах Белграда турок встретили немногочисленные дружины сербских, венгерских и далматийских феодалов. Также гарнизон состоял из некоторого количества хорошо вооруженных профессиональных наемников и нескольких тысяч хуже вооруженных ополченцев из местных крестьян и горожан. Кроме того, город обороняли небольшие отряды рыцарей-добровольцев из Австрии, Чехии, Польши, Германии и Италии, служивших не за деньги, а ради исполнения крестоносных обетов или просто по зову своей совести.

«Божия рать освобождения Сербии», как тогда назывались силы спасения Белграда, собиралась крайне медленно: зимой 1456 года в ней было всего 6–8 тысяч воинов, а весной 1456 года с большим трудом удалось набрать 12–15 тысяч (из которых несколько тысяч было отправлено на усиление белградского гарнизона).

Параллельно с наборами относительно профессиональных войск папские посланники и странствующие монахи нищенствующих орденов собирали по Венгрии и окрестным странам любых лиц, желающих принять участие в крестовом походе – если уж не ради освобождения Константинополя, то хотя бы ради спасения Белграда. Таких набрали довольно значительное число, однако это были, по свидетельству очевидца, «мирные сельские поселенцы, городские ремесленники и просто различные бедные люди, не годные для войны».

Да, теперь европейцам, до этого отказавшимся от попыток противостояния исламской агрессии на полях далеких Палестины и Сирии, приходилось встречать радикальных последователей религии Аллаха уже непосредственно у своего собственного порога. В чем-то события 500-летней давности напоминают дела наших дней…

Точных данных о численности сосредоточенных в Белграде войск не осталось, но известно, что всего город обороняли, казалось бы, значительные силы (3–7 тысяч человек). Однако в реальности это было очень мало в сравнении с приближавшейся огромной султанской армией (которая, по разным оценкам, насчитывала в своих рядах от 60 тысяч до 100 тысяч или даже до 160 тысяч человек).

Имеются относительно точные данные только о численности некоторых профессиональных подразделений, выступивших тогда с османской армией на Белград. В частности, с султаном могли выступить 3–5 тысяч воинов из 6 тысяч имевшихся тогда в янычарской пехоте. Также в поход могло выступить до 40 тысяч профессиональной тяжелой кавалерии «спагов» и средней кавалерии «джебелю» (в середине XV столетия у османов было 22–25 тысяч румелийских и 17–20 тысяч анатолийских всадников, которые выставлялись владельцами земельных поместий). Огромную силу представлял собой корпус «капыкулу» – 6 «золотых» полков султанской конной гвардии, которые всего в это время насчитывали 3 тысячи высокопрофессиональных тяжеловооруженных всадников.

Таким образом, только профессиональных воинов с султаном под стенами Белграда было 45–48 тысяч. Количество разнообразных конных и пеших ополченцев, пехоты «яя», кавалерии «мюсселемов», легких всадников «акынджи» и «юрюков», а также войск османских вассалов, не имея точной полковой росписи, подсчитать в настоящее время невозможно. Масштабы этих сил позволяет увидеть осада Константинополя, происходившая за три года до этого, где одних только добровольцев-«газиев» насчитывалось около 40 тысяч, не считая нескольких десятков тысяч конных лучников «акынджи» и т.п.

Поэтому если даже отказываться от оценочных данных современников, что турецких воинов в главной султанской армии насчитывалось 150–160 тысяч или 100–120 тысяч, то число в приблизительно 80 тысяч османских сил, собранных для похода против Сербии и Венгрии, кажется вполне реальным.

Огромный осадный парк (по некоторым оценкам, в 200 или даже до 300 стволов) обслуживался, кроме турецкой артиллерийской прислуги, многочисленными европейскими артиллеристами и инженерами, добровольно пошедшими служить султану за щедрое жалование.

Для пополнения артиллерии, как и ранее накануне осады Константинополя, в покоренных областях Малой Азии и Балкан с христианских церквей были сняты кресты и колокола, металл которых пошел на выплавку орудий.

Подошедшая с целью деблокады города армия Я. Хуньяди была достаточно небольшой; ее численность оценивается приблизительно в 22–40 тысяч воинов. Из них в армии, находившейся под непосредственным руководством венгерского регента, насчитывалось 12 тысяч профессиональных солдат и рыцарей, и от 10 до 30 тысяч составляли силы почти невооруженных ополченцев в армии легата Иоанна Капистрано.

Следует сказать, что кроме короля Венгрии и Римского папы ни один из правителей крупных соседних государств Европы не оказал официальной широкомасштабной помощи Белграду. Абсолютное большинство христианского войска составляли воины, которые добровольно, по зову своей совести пошли в поход, без указания своих правителей или в лучшем случае с их одобрения.

Ни одна профессиональная армия серьезного размера не была собрана в помощь войску Хуньяди. Только Австрия, Далмация, Чехия и Италия прислали отдельные контингенты рыцарей-добровольцев, наняли отряды наемников и выставили соединения относительно профессиональных воинов, исполнявших крестоносные обеты.

Князья Трансильвании и Саксонии вообще отказали в присылке помощи. Правители Испании с жаром откликнулись на призыв папы, но в реальности все их силы были задействованы в борьбе с маврами, и они не прислали ничего, кроме ободряющих писем. Короли Франции, Англии, а также император немецких земель на словах выразили сочувствие погибающей Сербии и даже объявили сбор «крестоносной десятины». Однако ими не было прислано никаких крупных воинских отрядов, а большую часть собранных денежных средств эти государи просто присвоили. В общем, в Европе было всё как всегда, и судьба Белграда висела буквально на волоске.

У стен Белграда турецкие войска численно превосходили христиан как минимум в три раза

Точных данных о составе христианских сил тоже не дошло до нас, но так или иначе, по единодушным оценкам современников, турецкие войска численно превосходили христиан приблизительно в три раза. А по общему количеству стволов артиллерии превосходство армии султана было примерно на порядок.

Командовать гарнизоном Белграда был назначен двоюродный брат короля Венгрии Михай Силаджи, известный своим боевым опытом, к которому позднее с подкреплениями был направлен сын Яноша Хуньяди Ласло.

Костяк защитников этой крепости составили последние сербские рыцари и православные «непримиримые» эмигранты из уже покоренных турками балканских и византийских земель, которые решили не складывать оружия, а продолжать борьбу с османской агрессией в Европе. Кроме этого, в Белград для усиления был направлен отряд западноевропейских рыцарей из числа крестоносных добровольцев. Все вместе эти воины наконец составили достаточно внушительную силу, которая (вместе с ополчением из числа горожан и крестьян) насчитывала несколько тысяч человек; это число примерно сопоставимо с гарнизоном, оборонявшим Константинополь тремя годами ранее.

Осада Белграда начинается

3 июня 1456 года в небе над Европой появилась комета, двигавшаяся с востока на запад и имевшая длинный хвост, напоминавший турецкую саблю. Увидев это знамение, христиане поняли, что нашествия не избежать, турки же истолковали это явление как знак, ясно выражающий волю Аллаха на поход в Европу, указующий его направление и гарантирующий победу.

Османское войско, собранное в регионе между Стамбулом и Эдирне, выступило в долгий, но казавшийся неостановимым поход. Подойдя к Белграду, турки сразу установили речную блокаду крепости по Дунаю, так как их армию сопровождала огромная эскадра в 200 грузовых и боевых вымпелов, шедшая вверх по Дунаю. Однако 14 июля 1456 года христианским морякам удалось неожиданной атакой прорвать линию турецкого флота. Примерно 100 венгерских, австрийских и немецких кораблей атаковали османскую эскадру со стороны верховьев Дуная, а 40 сербских, хорватских и итальянских вымпелов действовали со стороны реки Сава.

Ожесточенное сражение на водах Дуная шло несколько часов. Наконец османские корабли всё же были оттеснены и отошли ниже Белграда. 3 больших галеры мусульман были потоплены, 24 судна было захвачено, и дорога в город для христианских пополнений и снабжения была открыта.

Тогда султан приказал усилить артобстрел крепости и назначил генеральный штурм на 20 июля. Узнав об этом, деблокирующая армия христиан ускорила свой марш и 17 июля подошла к Белграду, встав лагерем за рекой Сава. Однако, устрашившись размеров турецкой армии, силы ее позиций, а главное – чудовищной многочисленности ее артиллерии, командование деблокирующих сил приняло решение отказаться от атаки (полагая, что она будет обречена). По сути защитники города были предоставлены своей судьбе… и Божественной помощи. А это, как оказалось в дальнейшем, было не так уж мало, хотя обычно скептики думают иначе.

Правда, когда на военном совете командиров христианского войска было решено отступать, не давая боя, и об этом узнали в полках, то подобная нерешительность вызвала мятеж. Значительная часть воинов-крестоносцев заявила, что несмотря ни на что они попытаются оказать помощь оборонявшемуся гарнизону и не бросят сербских и венгерских братьев в беде. В итоге, чтобы не допустить раскола своего и так не особо крупного войска, Янош Хуньяди принял решение остаться и внимательно следить за развитием обстановки.

Артобстрел крепости со стороны турок продолжался. Малочисленная артиллерия оборонявшихся, пытавшаяся вести контрбатарейную стрельбу, скоро была почти вся подавлена на порядок более многочисленной и более дальнобойной турецкой. Стены «нижнего города», хотя и недавно усиленные, но построенные еще по средневековым традициям, были пробиты турецкими орудиями уже через несколько дней. Однако с двойными стенами находящегося на высокой горе «верхнего города» османские артиллеристы справились только днем 20 июля 1456 года, а большую брешь в стенах цитадели им вообще пробить не удалось. Мехмед II, и так раздраженный тем, что пришлось задержать начало штурма, не стал ждать далее и приказал войскам идти в атаку.

На стенах и в проломах закипела жесточайшая битва, по своему накалу не уступавшая штурму Константинополя тремя годами ранее. Движимые религиозным фанатизмом, окрыленные своей многочисленностью и верой в успех, постоянно «накачиваемые» до степени экзальтации разнообразными «дервишами» и исламскими проповедниками «газавата», османские воины шли на штурм густыми колоннами.

Европейские защитники города стояли не на жизнь, а на смерть. По свидетельствам современников, христианские священнослужители, как католические, так и православные, стояли прямо в рядах воинов на стенах и в проломах, вдохновляя тех сражаться до конца.

Жесточайший штурм продолжался больше суток. И хотя туркам удалось ворваться в город, защитники Белграда не сдавались

Жесточайший штурм продолжался больше суток. Начавшись во второй половине дня 20 июля, он продолжился весь день 21 июля 1456 года. Османские воины поэшелонно сменяли друг друга, тогда как сербско-венгерских защитников сменить было некому. Но оборонявшиеся держались, хотя нападавшие имели большое численное превосходство (доходившее до 6:1 и даже до 10:1). Однако всё же ближе к вечеру 21 июля турки ворвались внутрь крепости…

Правда, к краху обороны это не привело: защитники не сдавались. Они понимали, что всё равно обречены, но надеялись, что помощь со стороны «армии освобождения» всё-таки придет.

Рукопашные схватки с новой силой закипели на улицах сербской столицы. Христиане создавали импровизированные баррикады, яростно обороняли каждый дом. А султан бросал в горнило сражения всё новые и новые резервы.

Город загорелся.

Тут, не выдержав ночного рукопашного боя на пылающих улицах, турецкие войска стали отступать из крепости. Покоритель Константинополя решил, что раз «нижний город» уже взят, а «верхний город» почти пал, то утром с минимальным риском можно будет добить уцелевших защитников и без проблем захватить цитадель.

Однако ход дальнейших событий развивался не так, как рассчитал Мехмет II. Как говорится, Аллах предполагал, а Господь располагал. Еще на исходе ночи 21/22 июля, видя, что оборона вступила в финальный этап, деблокирующая армия христиан приблизилась к городу. Первым делом в крепость на кораблях было послано подкрепление, которое наконец сменило выживших героев обороны, непрестанно сражавшихся и не спавших два дня. Однако главные силы «армии освобождения Белграда» встали за рекой, пока так и не предпринимая никаких активных действий.

День, когда решилась судьба Сербии

Ранним утром 22 июля 1456 года часть новоприбывших христианских воинов – как со стороны города, так и со стороны реки Сава – решила без приказа выйти на «ничейную землю», дабы набрать трофеев и вступить в одиночные схватки с турками, которые тоже в это время грабили павших. Постепенно небольшие столкновения одиночек переросли в бои аванпостов, а дальше силы, участвовавшие в противостоянии, только увеличивались с обеих сторон.

Одновременно с этим значительное число крестоносцев из «армии освобождения Белграда» «возгорелось ратным духом и возжаждало битвы». По собственному желанию они переправились через приток Дуная и атаковали турецкие линии левого фланга. Часть офицеров и священников армии Хуньяди, зная о численном превосходстве турок и силе их позиции, попытались остановить нарушителей дисциплины. Больше того, они даже сели в лодки, чтобы постараться помешать переправе своих воинов.

Однако это имело противоположный эффект. Воины-христиане, увидев в предрассветной мгле, что часть их товарищей уже переправилась на другой берег и сражается с турками, а их командиры и священники разъезжают в лодках по реке и что-то кричат, решили, что они ведут их в атаку. Тогда вся армия неожиданно ринулась вперед, быстро преодолев вплавь и по бродам реку Саву.

Тут и командиры христианского войска, решив воспользоваться удачным порывом своих воинов, приказали наконец всем полкам двинуться в атаку на левый фланг турецкой осадной линии. Султанские войска, отдыхавшие после штурмов и совершенно не ожидавшие удара со стороны немногочисленной и доселе пассивной христианской армии, попытались хаотично контратаковать.

Сначала против деблокировавших сил выступили «акынджи» и иные легкие войска из Анатолии и других азиатских провинций, но они были довольно быстро отброшены. Правда, пока это еще ничего не решало. На едва закрепившиеся на берегу христианские линии уже готовилась накатиться грозная волна тяжелой османской кавалерии. Однако при своем отходе легкие анатолийские конники смешали ряды пришедших им на помощь тяжеловооруженных всадников «спагов» и «джебелю». В их рядах возникло замешательство, османские командиры попытались привести свои полки в порядок. И в это время христианская армия решительно атаковала.

Яростный натиск пехоты и конницы крестоносцев всё усиливался, и всё большее их число переправлялось на белградскую сторону из-за Савы. Образовавшаяся неразбериха в мешанине султанских войск всё нарастала. Возникла паника, и все османские силы левого крыла ударились в бегство. Попытка турецких командующих организовать контрудар «румелийскими спагами» с правого крыла, где стояли войска из балканских провинций, лишь усилила общий хаос и не принесла успеха.

Тут Янош Хуньяди и его командиры наконец взяли в свои руки управление войском и, остановив преследование бегущих на османском левом фланге, всеми силами ударили на турецкий центр и ставку султана.

Видя такой успех своих освободителей, остатки белградского гарнизона с прибывшими подкреплениями поддержали атаку, ударив со стороны города по османской артиллерии в центре. Огонь десятков турецких орудий в этот раз не смог остановить нападавших, и в результате стремительной атаки позиции османской артиллерии были взяты.

Тут случилось доселе невиданное: не выдержав удара с двух сторон – со стороны реки Сава и со стороны города, – дрогнула и побежала, вслед за половиной войска, султанская гвардия, включая знаменитых янычар; те же из них, кто остался на позициях, пали под ударами всё атаковавших и атаковавших христиан.

Увидев это, впечатлительный Мехмед II хотел с горя отравиться или броситься на копье, но приближенные удержали его от этого. Тогда султан возжелал ринуться в гущу битвы на коне с мечом в руке, дабы своим примером остановить бегущих, но сразу был ранен стрелой в бедро. Стрела эта, как ни странно, оказалась турецкой… (Ну как тут не вспомнить слова псалма, который читали в «армии освобождения Белграда» перед битвой: «Стрелы их Ты направишь в лицо их»!)

Султан хотел остановить паническое бегство своей армии, но сразу был ранен – турецкой стрелой

Возможно, от потрясения неожиданным поворотом дел, а может быть, и от потери крови султан прямо на глазах своих воинов упал в обморок. А натиск европейских полков всё продолжался, и венгерские знамена уже приблизились к ставке владыки Османской империи. Тогда, едва приведя Мехмеда II в чувство и перевязав его рану, свита посадила султана на коня и быстро увезла в невменяемом состоянии с поля битвы…

И едва сам грозный покоритель Византии, казавшийся доселе непобедимым, был спасен своим окружением, как под натиском христиан дрогнули и побежали уже придворные султанские полки. Теперь это уже был настоящий крах.

Увидев бегство левого фланга и всё происходившее в центре, турецкие войска правого фланга решили: раз даже гвардия разбита, а султан, по-видимому, убит, то «воли Аллаха на победу в этот день точно нет». И «румелийские» правофланговые части вслед за остальной армией обратились в паническое бегство, практически не оказав серьезного сопротивления наступавшим европейцам.

Так огромная султанская армия, до этого взявшая Константинополь, была побеждена намного меньшим объединенным войском восточных и западных христиан в полевом сражении у стен сербской столицы. Этот день войдет в историю под названием «Чуда Белградской победы».

Итоги и последствия битвы

Да, Белград, в отличие от Константинополя, оказался «не по зубам» османскому войску. Благодаря удивительному стечению обстоятельств христианская рать смогла остановить огромную армию исламистов. Многие отечественные авторы, описывая падение Константинополя, вслед за некоторыми византийцами той эпохи говорят о гибельности альянса с европейскими соседями, указывая на события 1453 года. Однако при этом они ничего не говорят или просто не знают о «Белградском триумфе» 1456 года, который был бы невозможен без совместных слаженных действий православных и католиков перед лицом исламской опасности. Конечно, без таинственного вмешательства Свыше явно не обошлось: как в 1453 году была, вероятно, воля Господа на падение Константинополя, так в 1456 году Его же воля предопределила общую победу православных и католиков в крайне неблагоприятных для них условиях.

Надо сказать, что повелитель Османской империи отплатил своим приближенным за спасение с поля битвы и за их заботу весьма специфическим образом: когда большинство его высших офицеров прибыли вместе с ним в Софию, то, по свидетельству очевидцев, он словно взбесился. В этом городе султан лично отрубил головы тем из своих соратников, кого посчитал ответственными за разгром, а многих других оттоманских командиров, спасшихся с поля битвы, приказал казнить палачам (хотя, без сомнения, главным виновником этого военного краха был он сам).

Так совершился некий, можно сказать, мистический поворот судьбы, и многие из османских офицеров, бравших Константинополь, избегнув гибели на полях сражений, приняли смерть от султанских палачей уже через три года после триумфа ислама, подготовленного их же руками. Тут сложно не вспомнить слова: «Мне отмщение, и Аз воздам».

Невиданный по своим размерам осадный парк османской артиллерии почти весь попал в руки христиан: было захвачено 12 огромных осадных бомбард, 8 несколько меньших, но тоже очень больших пушек и десятки орудий более мелких калибров (по некоторым оценкам, трофеями стало 150 или даже 200 артиллерийских единиц). Крупнейшая же из захваченных турецких пушек была 8 метров в длину!..

Фактически султанская армия лишилась всей своей великолепной артиллерии, которую турки создавали многие годы и только благодаря которой за три года до этого был взят Константинополь. Количество захваченных под Белградом турецких орудий оказалось столь большим, что цены на пушки и металл для них в соседних странах в ближайшие годы после сербско-венгерского триумфа резко упали.

Численные потери турок также были очень велики. Точных данных у нас нет, но, по разным оценкам, они насчитывали от 20–24 тысяч до нескольких десятков тысяч воинов. Османские свидетельства сообщают о потери примерно трети армии. Больше всего пострадали пехотные подразделения, включая знаменитых янычар. Они, в отличие от османских всадников, участвовали во всех штурмах крепости, а в решающей битве именно они при бегстве стали жертвами кавалерии, преследовавшей армию султана.

Потери христиан также были значительными, но гораздо меньше турецких. В первую очередь пострадал гарнизон сербской столицы, лишившийся, по некоторым оценкам, до 80% своих защитников (в основном в ходе трехдневной рукопашной; потери от турецкой бомбардировки, несмотря на страшный урон городу, оказались относительно небольшими). Также довольно большой урон понесли отряды слабо вооруженных и практически бездоспешных крестоносцев-ополченцев.

В результате этой победы христианского оружия турецкая угроза – как Белграду в частности, так и Венгрии в целом – будет устранена на 70 лет. Столица Сербии, на тот момент превратившаяся в пограничный форпост Венгерского королевства, будет захвачена османскими войсками лишь в 1521 году. Но, как говорится, это будет уже иное время и совсем иная история.

После вести о чудесном избавлении от страшного турецкого вторжения в городах Италии, Далмации, Австрии и Венгрии повсеместно прошли торжественные религиозные процессии.

Потерпевший сокрушительное поражение у стен Белграда Мехмед II не утратил воинского пыла. Через несколько лет, отчасти восстановив армию и артиллерию, он обратил свое внимание на других, более слабых, как ему показалось, противников. Однако, наученный горьким опытом, против Сербии и Венгрии этот турецкий султан никогда более не выступал в большой поход.

Удивительно, но за прошедшие пять веков ни один Римский папа не отозвал указ Каллиста III «о турецком колокольном звоне». Согласно ему, в летние дни 21–23 июля (когда шла битва) и 6 августа (когда в Риме было получено известие о разгроме турок) во всем христианском мире следует в полдень звонить в колокола, молитвенно вспоминая защитников Белграда. Для современной стремительно исламизирующейся Европы это как-то очень нетолерантно…

Более того, это указание о колокольном звоне в память Белградского чуда было дано всем католическим церквям «всех известных стран света». Отдельные миссионеры донесли его, например, даже до правителя Эфиопии.

Однако в Северной и Южной Америках, а также в Австралии – то есть на материках, неизвестных европейцам в XV столетии, – многие указы Римских пап, изданные до 1492 года, местными католиками не признаются. Поэтому «День Белградской победы» никогда не отмечается католическими приходами в США и других странах Нового Света, и в католических церквях Америки никогда не возносились и не возносятся молитвы за защитников Белграда. Соответственно, и колокола, возвещающие о древнем сербско-венгерском триумфе над «сарацинами» и несущие вот уже пять веков призыв о единении христиан против турецкой опасности, там никогда не звонили и не звонят. Скептик, конечно, будет считать всё это просто странным совпадением, не более. Однако современные верующие сербы, чехи и венгры, интересующиеся военной историей и помнящие об этом славном дне, так не считают.

Начало австро-германского наступления. Падение Белграда

В течение сентября 1915 г. в целях введения сербского командования в заблуждение германская артиллерия несколько раз производила обстрел сербского берега Дуная и Савы. 5-6 октября 1915 г. началась действительная артиллерийская подготовка армиями Макензена с целью подготовки переправы. 7 октября австро-германские войска, при поддержке Дунайской флотилии, начали переправу. Из Боснии австро-венгерские войска атаковали Черногорию, сковав её армию, чтобы она не смогла, как во время кампании 1914 года, атаковать фланг австро-германской армии.

Переправа австро-германских войск под Белградом оказалась длительной и изобиловала препятствиями, приходилось брать хорошо укрепленный и благоприятный для обороны, по своему естественному положению, плацдарм. Переправа затруднялась необходимостью очистки фарватеров обеих рек от минных заграждений. Кроме того, начался ураган, который продолжался больше недели. Он разметал и повредил часть судов и в некоторых местах отсёк высадившийся авангард и от основных сил. Однако передовые части были настолько усилены, что выдержали сербские контратаки и без поддержки главных сил. Важную роль в успехе австро-германских воск сыграла тяжёлая артиллерия, которая подавила большую часть сербской артиллерии и разрушила укрепления. Большую роль в переправе также сыграли корабли Дунайской флотилии, поддерживающие огнем высадившие войска, подавлявшие сербские батареи. Австро-германские войска применили прожекторы, которые помогали в ночное время тралению мин, ослеплению прожекторов противника, освещали цели для артиллерии и прикрывали световой завесой переправляющиеся войска.

Перевозка войск через Дунай

План операций предусматривал переход австро-германских через Дрину, Саву и Дунай. При этом 3-я армия должна была переправиться своим правым флангом, силой в полторы дивизии, к которым присоединилась боснийская Вышеградская группа, преодолев колено, образуемое Дриной и Савой в Мачве, а также форсировав Саву с помощью паровых паромов под прикрытием огня мониторов и вооруженных пароходов Дунайской флотилии. Своим центром (тремя дивизиями австро-венгерского 14-го корпуса) 3-я армия должна была в ночь на 7 октября переправиться через Саву у Прогара на паромах и по военному мосту под прикрытием кораблей Дунайской флотилии. 7 октября войска 14-го корпуса должны были навести понтонный мост у Болевцы. На левом фланге 26-я австро-венгерская дивизия должна была перейти Саву у Остружницы, чтобы отвлечь сербов, а 22-й германский резервный корпус форсировать Саву выше Большого Цыганского острова, чтобы охватить с юго-запада сербскую столицу. Германские войска должны были участвовать во взятии Белграда и соединиться с 8-м австро-венгерским корпусом, наступавшим от Землина. Важную роль в начале операции должна была сыграть австро-венгерская Дунайская флотилия под командованием капитана 1 ранга Карла Люциха.

Германская 11-я армия должна была переправиться через Дунай одновременно тремя колоннами: у Паланка и Базиаса наступал 10-й резервный корпус на Рам; у Дунадомбо - 4-й резервный корпус через Дунайский остров Темесцигет на Костолаки, и из Кевевара 3-й резервный корпус по направлению на старую турецкую крепость Семендрия. Ниже по реке у Орсовы должна была действовать австрийская группа генерала Фюлонна. Орсовская группа выполняла, в основном, демонстративную задачу. Она должна была дезинформировать и сковать сербские войска. Затем она должна была наладить связь с болгарами и совместно с 1-й болгарской армией занять выступ сербской территории в излучине Дуная у Кладово, чтобы обеспечить свободное плавание по Дунаю.

Фельдмаршал Августа фон Макензен

Наступление 3-й австро-венгерской армии. Армия Кёвесса потратила на переправу пять дней, так как сербская армия упорно защищала свою столицу. Австро-германская артиллерия провела мощную артподготовку. Так, в полдень 6 октября тяжелая артиллерия 8-го австро-венгерского корпуса начала подготовку переправы четырехчасовым ураганным огнем из 70 тяжелых и средних и 90 легких орудий. За этим последовал шрапнельный огонь, с целью подавить попытки восстановления сербских батарей.

8-му австрийскому корпусу пришлось проделать наиболее длинный путь по воде, около 4 км, от района Землина до Белграда. Его штаб совершил ошибку в планировании и первый эшелон 59-й пехотной дивизии вместо назначенного для высадки времени в 2 час 50 мин. подошел к сербскому берегу в 4 часа. А артиллерийская подготовка завершилась по плану ровно в 2 час. 50 мин. Поэтому австрийским частям пришлось высаживаться без поддержки артиллерии. Вследствие этого, а также из-за сильного сопротивления сербов, переправа была сложной. Кроме того, поднявшаяся вода в реках затопила острова у устья р. Савы и низменные участки побережья Дуная, что ухудшило условия высадки и не позволило подать телеграфный кабель на сербский берег. Высадившийся авангард остался без связи и не мог сообщить о необходимости артиллерийской поддержки. Это привело к тому, что передовые ударные батальоны понесли значительные потери в людях и материальной части.

Только 9 октября подошли пароходы и вслед за войсками 59-й пехотной дивизии перевезли 57-ю пехотную дивизию, что и позволило австро-германским войскам в конце концов овладеть Белградом. Ударные группы австро-венгерских войск ворвались с севера в город и крепость Белград, взяли цитадель и Врачарские высоты.

22-й германский резервный корпус вышел к реке Саве вечером 6 октября. Сербские войска находились на высотах у Баново, которые настолько возвышались над противоположным берегом, что приближение к реке днем по низкому и сильно болотистому левому берегу р. Савы было чрезвычайно затруднено. Поэтому войска начали форсировать реку ночью. За небольшими островами у австрийского берега были заранее спрятаны поднесенные пионерами (саперами) понтоны, по 10-15 штук на каждый переправляющийся полк. Посадка войск на понтоны началась после 2 час. ночи 7 октября. Уже через 15-20 мин. первые эшелоны уже высадились на сербском берегу и на Цыганском острове. За ними последовали и остальные войска. Пока войска переправлялись ночью, потери германских войск были небольшими, но рассвете сербская артиллерия активизировалась и они сильно возросли. Потеряв до двух третей понтонов, германские войска около 8 час. утра приостановили переправу.

Передовым частям (примерно по батальону на полк) пришлось весь день выдерживать сербские контратаки. Германцев и австрийцев спасал тот факт, что основные силы сербской армии ещё не успели перегруппироваться с болгарского направления. Только вечером переправа возобновилась, но уже с большими потерями, чем в первый день. 8 октября правофланговый 208-й резервный полк занял первую линию сербского расположения и зашёл в тыл сербам, оборонявшим Цыганский остров, что заставило их поспешно отступить. В результате 207-й пехотный полк смог захватить исправный сербский мост, соединявший Цыганский остров с берегом. Это облегчило переправу. Затем германские войска пошли на штурм крутых Бановских высот. Через несколько часов благодаря сильной поддержке тяжелой артиллерии германские войска сломили сопротивление сербов.

Благодаря этому успеху 9 октября 43-я германская резервная дивизия взяла предместье Белграда - Топчидере. В этот же день, после тяжелых уличных боев австрийские войска взяли Белград. Защищая город, погибло около 5 тыс. сербов. Множество жителей столицы и люди из других мест, помня бесчинства прошлого австро-венгерского вторжения, когда с мирными жителями не церемонились, грабили, насиловали и убивали, покинули свои дома и присоединились к отступающей армии. Началась катастрофа. Страна рушилась на глазах.

Таким образом, австро-германские войска на третий день операции взяли сербскую столицу - Белград. Однако переправа у Белграда затянулась и была выполнена вместо одного за три дня. Неправильный расчет переправы австро-германским командованием мог обратить все предприятие в неудачу, если бы не упорство германцев, сломивших с большими потерями для себя сопротивление сербов, а также слабость сербской армии на белградском направлении и полное превосходство австро-германских войск в тяжелой артиллерии.

Наступление 11-й германской армии. Переправа 11-й германской армии была подготовлена уже весной-летом 1915 г. Австрийские саперы провели разведку реки, завершили укрепление позиций на своем берегу, исправили дороги и мосты. Разведка выявила, что более удобным для переправы является участок от устья р. Караса до Базиаса, допускавший скрытное сосредоточение войск и плавсредств. Переправа намечалась сразу в четырех местах: устье р. Караса, Змеиный остров, устье р. Неры и Базиас. Планировалось навести мост, использовав Змеиный остров.

Все эти места были тщательно изучены и подготовлены к переправе с учетом погодных условий, состояния уровня вод и вероятных действий сербских войск. Устья рек Караса и Неры были очищены от наносов и мин, а их фарватер подрывными работами углублены, чтобы там могли пройти лодки и понтоны. Кроме того, инженерные службы подготовили в местах исходного расположения войск густую сеть дорог, поставили указатели для войск и выставили наблюдательные посты. Особенностью высадки войск на этом участке стал ураган, который на несколько дней прервал регулярное судоходство и мешал тральным работам.

Перед началом операции австрийские саперы подняли восемь барж, затонувших за островом Понявица, и пароход, затопленный артиллерией сербов у Ст. Молдавы. Баржи с большими усилиями подняли и исправили, поставив их у берега острова Понявица под прикрытием леса и кустарника. Пароход также подняли и переправили к острову Понявица, прикрыв деревьями. Кроме того, германцы по ночам перебросили около 100 полупонтонов, которые спускали по р. Карасу до ее устья, а затем и по р. Дунаю до Змеиного острова, где их вытаскивали на берег и укрывали. Переправу также обеспечивали австрийские гребные суда, дивизионный и корпусный германские мостовые паромы.

Ближайшей целью германских войск после переправы было овладение районом Горицы и массивом Орляк (южнее Горицы), а далее рубежом Клицеван, Затонье. Передовые войска имели при себе боеприпасов на пять дней, продовольствия на шесть дней и большие запасы инженерных средств. Это было весьма разумное решение, так как разгулявшаяся стихия привела к перерыву в переправе.

Таким образов, австрийцы и германцы тщательно подготовились к форсированию водной преграды. При этом все эти приготовления были выполнены настолько скрытно, что переправа 7 октября оказалась для сербов неожиданной.

6 октября 1915 г. германская артиллерия начала обстрел сербских позиций и к утру 7 октября огонь был доведен до степени ураганного. Несмотря на мощный огонь почти 40 батарей, который продолжался вплоть до высадки передового эшелона 10-го корпуса, наступавшего от Змеиного острова, сербы, после того как германцы перенесли артиллерийский огонь вглубь, оказали сильное сопротивление у Рама. К вечеру 7 октября было переправлено два полка 103-й пехотной дивизии.

Затем германским войскам пришлось пережить трудные дни. 8 и 9 октября шел проливной дождь, который перерос в бурю. До 17 октября продолжался ураган. В это время все средства переправы, кроме парохода, бездействовали. Ряд плавсредств был повреждён ураганным ветром. Одновременно сербы вели сильный артиллерийский огонь, и перешли в контратаку, пытаясь сбросить германцев в реку. Пароход с большим трудом завершил переброску войск 103-й дивизии. Только дополнительные запасы боеприпасов, продовольствия и различного снаряжения позволили германцам выстоять. Буря завершилась только 17 октября и оставшиеся войска 10-го германского корпуса были переброшены на другой берег. 21 октября германцы навели два моста.

Таким образом, тщательная подготовка операции позволила 11-й германской армии успешно форсировать реку, несмотря на 8-дневный ураган. Немцы с помощью мощных переправочных средств, не наводя моста, перебросили настолько крупные и хорошо снабженные части, что они смогли отразить все контратаки противника и продержаться до подхода основных сил.

Дальнейшее наступление войск Макензена

Сербское командование начало перегруппировку сил с болгарского направления на север с цель создания крепкой обороны на пути австро-германских войск. Австро-германские войска, которые задержались на переправе больше, чем планировали, к 18 октября смогли продвинуться на южном берегу р. Дуная всего лишь на 10 км. Наступавший на боснийском направлении 19-й австро-венгерский корпус, преодолевая упорное сопротивление черногорской армии, также продвигался медленно.

21 октября авангарды армий Макензена находились на линии Рипань, Калисте, а австро-венгерские войска, перешедшие Нижнюю Дрину, достигли Шабаца. Наступление австро-германских войск шло с большим трудом, особенно из-за недостатка путей сообщения. Имеющиеся дороги были испорчены осенними дождями. Австро-германские войска задерживало больше уже не сопротивление сербских войск, а грязь и забитые людьми дороги.

Особенно трудно было 3-й австро-венгерской армии Кёвесса, которая хуже, чем 11-я армия, преодолевала сопротивление сербов. Верховное германское командование предложило австрийцам усилить 3-ю армию за счёт войск с Итальянского фронта. Однако австрийцы боялись нового наступления итальянской армии и отказали германцам. Действительно 18 октября началось третье наступление итальянской армии (третья битва при Изонцо). Однако итальянцы не смогли помочь Сербии. Все атаки итальянских дивизий разбились о мощную оборону австрийской армии. Австрийцы были готовы к вражеской атаке. Итальянцы положили множество солдат, но продвинулись незначительно. В ноябре итальянская армия начала четвертое наступление на Изонцо. Ожесточённые бои продолжались до декабря, все попытки итальянской армии оказались безрезультатными. Для прорыва крепкой австрийской обороны, которая проходила в горной местности, у итальянцев было катастрофически мало тяжёлой артиллерии.

На левом фланге австро-германской группы армий Макензена ситуация также была сложной. Слабая австрийская группа Фюлонна, находившейся у Орсовы, не удалось в начале операции форсировать Дунай. В результате австрийцы не смогли сразу обеспечить стык между 11-й германской и 1-й болгарской армиями, и перевозки по Дунаю в Болгарию различных припасов и материалов. А болгарская армия зависела от поставок из Австрии и Германии.

Только 23 октября австрийцы в районе города Орсовы смогли организовать мощную артподготовку, с участием 420-мм орудий. Ураганный артиллерийский огонь разрушил сербские укрепления. Под прикрытием сильного артиллерийского и пулемётного огня (ширина Дуная у Орсовы позволяла вести действенный пулеметный огонь по другому берегу) австрийские войска смогли форсировать реку и закрепиться. После прибытия подкреплений, австрийцы продолжили наступление и захватили необходимый плацдарм. Таким образом, при помощи сильного артиллерийского и пулеметного огня австро-венгерская группа Фюлонна смогла сломить сопротивление сербских войск и форсировать Дунай.

Болгария вступает в войну

15 октября болгарские войска перешли границу Сербии. Сначала болгарские войска встретили ожесточённое сопротивление сербов и продвигались довольно медленно. Болгары долгое время безрезультатно атаковывали хорошо укрепленные позиции сербской армии на р. Тимоке и к северу от Пирота. Но на левом фланге болгарские войска смогли совершить рейд на станцию Вранья, где они разрушили железную дорогу и телеграф, прервав связь Сербии с союзными войсками в Салониках.

К 21 октября 1-я болгарская армия продолжала штурмовать сербские позиции. Правое крыло и центр болгарской армии находилось на р. Тимок между Зайчаром и Княжевацом, а левое крыло дралось у Пирота. Только 25 октября болгарские войска вынудили сербов отойти за Тимок. 2-я болгарская армия без особого труда достигла района Враньи и Куманова, а левым своим флангом перехватила р. Вардар в районе Велеса. Таким образом, болгарские войска прервали связь сербской армии и союзного экспедиционного корпуса в Салониках. Это поставило под угрозу охвата основную часть сербской армии.

Продолжение следует…

Ежедневно знакомит нас с событиями этого дня, происходившими много лет/веков назад.

Итак, переходим к теме поста:

22 июля 1456 года под Белградом было остановлено османское наступление на Западную Европу - причём, примерно на семь десятилетий! Современники оценили важность этого события в полной мере - считается, что именно в его честь папа римский Каликст III внесёт в календарь Западной церкви праздник Преображения Господня… (Есть мнение, что отсюда же пошла традиция отмечать победу колокольным звоном - во всяком случае, известно, что тот же Каликст во время Белградской осады распорядится звонить ровно в полдень, напоминая о необходимости помолиться за осаждённых - потому этот звон прозовут «турецким»…)

…Наряду с очевидным историческим значением, есть в этой битве нечто мистическое (или, наоборот - не побоимся этого слова - курьёзное!) Впрочем - по порядку.

Константинополь пал всего три года назад - и Мехмед II продолжил свой победоносный (как он предполагал) путь на Запад. Белград в ту пору был передовым форпостом Венгерского королевства. (Помимо собственно Венгрии в него входили обширные территории нынешних Румынии, Сербии, Словакии, Хорватии - и, впридачу, Закарпатье).

Белградская крепость когда-то была малозначительным византийским замком - но за несколько десятилетий его превратили, практически, в образец инженерного искусства. К Дунаю примыкал нижний город с портом; за ним располагались двойные стены верхнего города; последней линией обороны был внутренний замок с донжоном (точнее, последней линией становилась именно эта узкая трёхэтажная башня).

…Тем не менее, здешний гарнизон не превышал семи тысяч - а у Мехмеда было двести кораблей, триста пушек, и сто шестьдесят тысяч солдат. (Правда, некоторые исследователи считают это число раза в два завышенным… ну, неважно - в любом случае, перевес был огромен - к тому же султан вёл испытанное в боях и окрылённое победами войско…)

…Однако на помощь уже спешили регент Венгерского королевства Янош Хуньяди и монах-францисканец (и будущий святой) Иоанн Капистран!

…Хуньяди (его старший сын тогда командовал белградским гарнизоном - а младший станет венгерским королём) был опытным генералом, и в течение последних десяти лет не раз то бил турок - то сам был ими бит. Собрать ему удалось, по разным сведениям, от пятнадцати до тридцати тысяч человек - правда, в основном, плохо вооружённых крестьян; имелись, правда, профессионалы-наёмники и дворянская конница.

Итальянец Капистран уже некоторое время служил папским легатом в Германии - и успел прославиться как проповедник (хотя делал это на латыни!) - а заодно в качестве беспощадного сжигателя всяких еретиков. Узнав о падении Константинополя, он начал собирать войско для крестового похода… однако, германских баронов пылкие проповеди как-то не впечатлили (возможно, они слабо знали латынь) - потому качество Капистранова войска было ещё сомнительней, чем у венгерского регента. (По-видимому, его основу составляли косинеры - а это грозное слово означает всего лишь крестьян с косами). Зато их собралось (опять же, по разным оценкам) от тридцати до шестидесяти тысяч!

Тем временем, Мехмед подступил к городу… у него расклад был иной: тяжёлая анатолийская пехота, сипахи (бронированная кавалерия) - и (куда ж без них!) янычары. Пушки и корабли мы уже упомянули… Кстати, с кораблями сразу что-то пошло не так - Хуньяди начал с того, что набросился на них со своей флотилией - три галеры потопил, два с половиной десятка захватил - остальные в беспорядке отступили. (Иной раз, кажется, что на протяжении столетий турецкий флот существовал, в основном, для того, чтобы его кто-нибудь топил…) Так или иначе - блокада была прорвана; в город удалось перебросить значительные подкрепления.

…А вот турецкие пушки били без перерыва - и за неделю проделали в стенах несколько брешей. Мехмед командует начать штурм - после захода солнца! Янычары врываются в город, подступают к крепости… и тут с внешних стен начинают сыпаться просмолённые брёвна! Основная масса османского воинства оказалась отрезана стеной огня - венгры и сербы контратакуют и подчистую вырубают прорвавшихся янычар… остальные отступают…

(Увековеченный момент этой битвы - подвиг серба Титуса Дуговича… увидев, что турки установили на одном из бастионов свой флаг, он сорвал его - и, вместе с трофеем, бросился со стены! Потомкам героя будет даровано дворянство…)

…Итак, к утру 22-го битва затихла - и вот тут начались странности… Для начала, осмелевшие защитники крепости по одному начали выбираться наружу. (С простым и естественным намерением - пограбить! Поле было усеяно турецкими трупами - а, как говорят, наиболее ценные трофеи, вроде золота, недоверчивые янычары носили при себе даже в бою).

…Неясно, насколько это правда - но факт остаётся фактом: мало-помалу «нейтральная полоса» оказалась заполнена таким количеством осаждённых, что Мехмед решил - это наступление! Султан посылает кавалерию… начинается бой… Обоим венгерским командующим остаётся только поддаться стихии: Капистран со своими косинерами обрушивается на османский фланг - Хуньяди выводит войска из города. Раздосадованный Мехмед бросается в атаку во главе своих янычар - и получает стрелу в бедро…

…То ли ранение султана так впечатлило османскую армию, то ли на неё нашло какое-то внезапное помутнение - но турки дружно кинулись наутёк, бросив лагерь, пушки - и вообще, всё, что можно было бросить! К вечеру Хуньяди прикажет, на всякий случай, отойти под защиту стен - но утром окажется, что никакого врага в пределах видимости нет! (Султан, придя в себя после ранения, хотел было, с горя, отравиться - но передумал, и велел отступать в Константинополь…)

PS: … После этой блистательной победы защитников города постигнет эпидемия чумы - в числе прочих, она унесёт жизни Хуньяди и Капистрана… А Белград только в 1521-м будет взят Сулейманом Великолепным… Впрочем, это - совсем другая история.

Напоследок. 22 июля 1954 года родился Алберт Лоренс Димеола, более известный миру просто как Эл Ди Меола - авторитетнейший американский гитарист-виртуоз.

И ещё. 22 июля 1960 года родился Джон Олива, вокалист и клавишник, основавший с братом Крисом в конце 70-х одну из первых американских хэви-групп «Savatage».

Наконец, 22 июля 1992 года родилась Селена Гомес, успешная американская актриса и поп-певица.